![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Иду я как-то по-большому...
Понедельник - день тяжелый, но задает тон недели. Потому Бонд, здраво решив что домой ему не хочется, отправился после работы пить кофе в "Black&White" на 7-ой лини Васьки. В кафе было душно, но любимый Irish Cream рабовал душу и тело.
В прочем, по окончании френч-пресса (во всех смыслах) потянуло гулять под легкий дождик. ?-ая пешеходная линия принесла гираста игравшего знакомые до боли песни, банку пива и какую-то странную фрик компанию.
Закончилось всё это где-то за девять вечера тем самым дождиком. Но тут то и началось самое приятное: медленный прополз под сеющей с верху водой навеял строчки... В "Black&White" мне улыбнулись как своему, быстро принесли "Повторите!", но было не важно - из меня на бумагу уже изливалось... нечто. И это нечто я хочу представить на суд общественности.
Кодовое название: Город захватил дождь
Дождь захватил Город. Улицы покрылись разноцветным покрывалом зонтов, которое постепенно рвалось, когда люди покидали улицы, прячась от непогоды в дома, подворотни и станции метрополитена. В это время Город становился похож на Лондон - серая пелена дождя, скрывающая перспективу подменяла собой туман.
И когда большинство людей покидало столь не дружелюбную атмосферу, на улицах появлялись Те, которых можно было увидеть только под дождем. Они не любили людские толпы, хотя и питались их верой. Они не любили шум, хотя в нем было легко скрыться. Но они любили дождь, стекающий по волосам и то очищение, которое он приносил.
И были люди, которые выходили под дождь, что бы кричать бессвязные фразы серому небу. И Те отвечали им эхом улиц, гулом ветра в проводах и плеском волн на набережной. А люди слушали их ответы и знали, что Город им не безразличен, а они в ответ не безразличны Городу.
…
Его утро начиналось в шесть часов, когда большинство людей ещё спало и трамваи только выходили из депо. Он вставал, брал в руки метлу и подметал двор. Жизнь его за последние два века не менялась: подмести, вынести мусор, пожелать доброго утро пролетающему мимо ветру, пройтись по подъезду со шваброй и скрыться в своей коморке до того, как жители дома двинуться на работу. Иногда этот ритм нарушали революции и перевороты, но это было так редко, что можно было их пересчитать по пальцам.
Но это утро было особым. Не потому, что ему исполнялось ровно 200 лет – к своим юбилеям он давно привык. Что-то изменилось в самом воздухе. Он вышел во двор и позвал Город. И Город первый раз за два века не отозвался тихим перезвоном пустых бутылок в углу и криком вороны на крыше. И тут ему первый раз в жизни стало страшно, как не было страшно в двадцать втором под дулом маузера и в восемнадцатом, когда в его дворе расстреливали детей.
Город не мог просто замолчать. Нет, он всё сделал как надо. Нет, бутылки были на месте и вороны всё так же сидели на печной трубе. И провода всё так же провисали, перекинувшись с крыши на крышу, но их вой не был голосом Города. Это был просто вой.
Страх накрывал его, как выброшенная газета накрывает случайный камень. Руки сами делали работу, отточенную годами, но она потеряла свой смысл. Он всё ждал тот миг, когда прилетит знакомый ветер, а его все не было. Уже умчались все машины, развозя своих толстых владельцев по теплым офисам. Уже прошла бабка Клава в соседний «МиниСуперМаркет» за солью, которой у неё в квартире скопилось уже больше полутоны. Уже даже Артёмка вернулся из школы, весело размахивая портфелем, набитым тетрадками. А ветра всё не было.
В этот день он второй раз за свою жизнь покинул свой двор…
…
Перед окном покачивалась пелена тумана. Это был банальный утренний студень, который погибнет через час, с первыми лучами Солнца. Нина потянулась в своей кровати на полуподвальном этаже. Вчера она пол вечера провела, любуясь каплями дождя, падающими ей на лицо и, кажется, простудилась. И вдвойне не понятно, чего это она встала в такую рань. Она глянула на мобильник: часы показывали без пяти шесть.
Внезапно кольнуло сердце, и Нина резко встала. Потянуло выйти на улицу, поэтому она накинула халат, преодолела пять ступенек вверх и распахнула дверь в прохладу пустынного двора. Ноги захолодил попытавшийся пролезть в комнату туман. От хлопка двери с карниза слетела ворона и что-то каркнула, скрываясь в арке подворотни.
Что-то было не так. Прохлада воздуха приносила не успокоение, а дрожь. Нина снова спустилась к себе, надела джинсы и футболку, схватила сумку. Потом подумал секунд десять, накинула на плечи ещё и куртку и выбежала в утро.
Город звал её, звал на помощь.
…
Ночная смена подходила к концу. Вот уже ушел последний посетитель и охранник, заперев дверь, подсел к стойке выпить свои двести грамм виски с колой. Андрей протирал последний бокал, пытаясь смыть с него следы ядовито-зеленой помады. Придумают же люди.
Десять минут спустя он уже закинул на плечо рюкзак, пожал лапу охранника и вышел на улицу. Город пахнул на него свежестью майского утра, тишиной и безлюдностью. Машинальным жестом Андрей пихнул в рот сигарету, прикурил и хорошенько затянулся.
Вдруг из подворотни напротив, на другой стороне улицы, выскочила девушка: джинсы, яркая оранжевая футболка, джинсовая же сумочка и хипповская, расшитая бисером, мягкая сумка через плечо. Её короткие растрепанные рыжие волосы странно гармонировали с веснушчатым детским лицом. В прочем, как на автомате отметил Андрей, всё остальное у неё было уже не детским – фигурка была вполне хороша, девушка явно не забывала про спорт, да и природа не обделила.
Рыжая затормозила у проезжей части и, не увидев машин, лихо побежала прямо на Андрея. Она двигалась легко и задорно, и казалось, что сейчас возьмет и сделает колесо прямо тут, на проезжей части.
«Кажется, я влюбился…» - подумал Андрей, когда она, проносясь быстрым шагом мимо него, обдала каким-то странным, едва ощутимым ароматом. И, возможно, это действительно было правдой…
…
Наверное, хочется хоть какой-то оценки из серии "А стоит ли продолжать?!"
PS Ведьма, Лиса, Кабалл - закляните под кат, если ещё этого не сделали.
В прочем, по окончании френч-пресса (во всех смыслах) потянуло гулять под легкий дождик. ?-ая пешеходная линия принесла гираста игравшего знакомые до боли песни, банку пива и какую-то странную фрик компанию.
Закончилось всё это где-то за девять вечера тем самым дождиком. Но тут то и началось самое приятное: медленный прополз под сеющей с верху водой навеял строчки... В "Black&White" мне улыбнулись как своему, быстро принесли "Повторите!", но было не важно - из меня на бумагу уже изливалось... нечто. И это нечто я хочу представить на суд общественности.
Кодовое название: Город захватил дождь
Дождь захватил Город. Улицы покрылись разноцветным покрывалом зонтов, которое постепенно рвалось, когда люди покидали улицы, прячась от непогоды в дома, подворотни и станции метрополитена. В это время Город становился похож на Лондон - серая пелена дождя, скрывающая перспективу подменяла собой туман.
И когда большинство людей покидало столь не дружелюбную атмосферу, на улицах появлялись Те, которых можно было увидеть только под дождем. Они не любили людские толпы, хотя и питались их верой. Они не любили шум, хотя в нем было легко скрыться. Но они любили дождь, стекающий по волосам и то очищение, которое он приносил.
И были люди, которые выходили под дождь, что бы кричать бессвязные фразы серому небу. И Те отвечали им эхом улиц, гулом ветра в проводах и плеском волн на набережной. А люди слушали их ответы и знали, что Город им не безразличен, а они в ответ не безразличны Городу.
…
Его утро начиналось в шесть часов, когда большинство людей ещё спало и трамваи только выходили из депо. Он вставал, брал в руки метлу и подметал двор. Жизнь его за последние два века не менялась: подмести, вынести мусор, пожелать доброго утро пролетающему мимо ветру, пройтись по подъезду со шваброй и скрыться в своей коморке до того, как жители дома двинуться на работу. Иногда этот ритм нарушали революции и перевороты, но это было так редко, что можно было их пересчитать по пальцам.
Но это утро было особым. Не потому, что ему исполнялось ровно 200 лет – к своим юбилеям он давно привык. Что-то изменилось в самом воздухе. Он вышел во двор и позвал Город. И Город первый раз за два века не отозвался тихим перезвоном пустых бутылок в углу и криком вороны на крыше. И тут ему первый раз в жизни стало страшно, как не было страшно в двадцать втором под дулом маузера и в восемнадцатом, когда в его дворе расстреливали детей.
Город не мог просто замолчать. Нет, он всё сделал как надо. Нет, бутылки были на месте и вороны всё так же сидели на печной трубе. И провода всё так же провисали, перекинувшись с крыши на крышу, но их вой не был голосом Города. Это был просто вой.
Страх накрывал его, как выброшенная газета накрывает случайный камень. Руки сами делали работу, отточенную годами, но она потеряла свой смысл. Он всё ждал тот миг, когда прилетит знакомый ветер, а его все не было. Уже умчались все машины, развозя своих толстых владельцев по теплым офисам. Уже прошла бабка Клава в соседний «МиниСуперМаркет» за солью, которой у неё в квартире скопилось уже больше полутоны. Уже даже Артёмка вернулся из школы, весело размахивая портфелем, набитым тетрадками. А ветра всё не было.
В этот день он второй раз за свою жизнь покинул свой двор…
…
Перед окном покачивалась пелена тумана. Это был банальный утренний студень, который погибнет через час, с первыми лучами Солнца. Нина потянулась в своей кровати на полуподвальном этаже. Вчера она пол вечера провела, любуясь каплями дождя, падающими ей на лицо и, кажется, простудилась. И вдвойне не понятно, чего это она встала в такую рань. Она глянула на мобильник: часы показывали без пяти шесть.
Внезапно кольнуло сердце, и Нина резко встала. Потянуло выйти на улицу, поэтому она накинула халат, преодолела пять ступенек вверх и распахнула дверь в прохладу пустынного двора. Ноги захолодил попытавшийся пролезть в комнату туман. От хлопка двери с карниза слетела ворона и что-то каркнула, скрываясь в арке подворотни.
Что-то было не так. Прохлада воздуха приносила не успокоение, а дрожь. Нина снова спустилась к себе, надела джинсы и футболку, схватила сумку. Потом подумал секунд десять, накинула на плечи ещё и куртку и выбежала в утро.
Город звал её, звал на помощь.
…
Ночная смена подходила к концу. Вот уже ушел последний посетитель и охранник, заперев дверь, подсел к стойке выпить свои двести грамм виски с колой. Андрей протирал последний бокал, пытаясь смыть с него следы ядовито-зеленой помады. Придумают же люди.
Десять минут спустя он уже закинул на плечо рюкзак, пожал лапу охранника и вышел на улицу. Город пахнул на него свежестью майского утра, тишиной и безлюдностью. Машинальным жестом Андрей пихнул в рот сигарету, прикурил и хорошенько затянулся.
Вдруг из подворотни напротив, на другой стороне улицы, выскочила девушка: джинсы, яркая оранжевая футболка, джинсовая же сумочка и хипповская, расшитая бисером, мягкая сумка через плечо. Её короткие растрепанные рыжие волосы странно гармонировали с веснушчатым детским лицом. В прочем, как на автомате отметил Андрей, всё остальное у неё было уже не детским – фигурка была вполне хороша, девушка явно не забывала про спорт, да и природа не обделила.
Рыжая затормозила у проезжей части и, не увидев машин, лихо побежала прямо на Андрея. Она двигалась легко и задорно, и казалось, что сейчас возьмет и сделает колесо прямо тут, на проезжей части.
«Кажется, я влюбился…» - подумал Андрей, когда она, проносясь быстрым шагом мимо него, обдала каким-то странным, едва ощутимым ароматом. И, возможно, это действительно было правдой…
…
Наверное, хочется хоть какой-то оценки из серии "А стоит ли продолжать?!"
PS Ведьма, Лиса, Кабалл - закляните под кат, если ещё этого не сделали.